графа "род занятий" / герои будних дней
Елена Игнатьева о "неудобных" детях, гармоничном развитии и свободной игре
Фотографии: Марат Казыканов
12 лет назад, летом 2003 года я столкнулась с тем, что закрылся английский детский клуб с творческими и спортивными занятиями, в который ходил мой трехлетный сын. Он – ребенок с особенностями развития, поэтому его практически никуда не хотели брать. Тот клуб был, пожалуй, единственным местом.
После его закрытия мне пришлось задуматься о том, чтобы сделать что-то самой. Честно признаться, я не очень горела этой идеей и не видела себя в этом бизнесе. У меня финансовое образование, и до появления ребенка я работала в инвестиционном банке. После рождения сына в банк возвращаться мне не хотелось, это очень интенсивная, скорее «мужская» работа. К тому моменту я уже задумывалась о своем проекте и даже пыталась что-то делать. Тут все совпало, и мы с подругой, у которой на тот момент было двое детей, открыли детский клуб. Подруге было важно, чтобы на хорошем уровне преподавался английский, мне - чтобы у моего сына и похожих детей, была комфортная обстановка.
В самом начале мы не очень себе представляли, как все должно быть организовано. Шли, пробовали, ошибались. Еще даже не интуитивно, потому что интуиция не успела тогда еще включиться. Мы взяли помещение больше, чем нам нужно было под наши задачи. И вообще потратили в первые два года много денег не самым эффективным образом.
В самом начале мы не очень себе представляли, как все должно быть организовано. Шли, пробовали, ошибались. Еще даже не интуитивно, потому что интуиция не успела тогда еще включиться. Мы взяли помещение больше, чем нам нужно было под наши задачи. И вообще потратили в первые два года много денег не самым эффективным образом.
Работали мы всегда на качество, на совесть, обе отличницы-перфекционистки, мы прежде всего делали это для себя и для своих детей.
Через два года наши доходы все еще не окупали текущие затраты, и встал справедливый вопрос - закрываться или что-то менять. И в этот самый момент к нам пришли родители, которые привели к нам своих детей два года назад, и попросили сделать полноценный садик, а не клуб. Они не хотели расставаться с нами, но понимали, что детям пора идти в сад. Мы посчитали и поняли, что сад с точки зрения бизнеса будет более финансово привлекательным, а с точки зрения реализации идеи как таковой - более полноценным. Уже тогда становилось ясным, что образование неотделимо от воспитания детей, а за тех детей, которых к нам приводили, мы уже чувствовали большую ответственность. Сад, работающий полный день, сразу стал приносить прибыль. Мы воспрянули духом, стали развиваться. Родили каждая еще по одному ребенку. Еще через 5 лет переехали сюда, в этот особняк, увеличив количество детей в три раза. Сейчас нам уже и здесь тесно.
У большинства частных садов есть тенденция почковаться и запускать сети. Наш сад на ручном управлении, это индивидуальная работа на всех уровнях. Как это множить, не теряя качества, я не очень представляю. Это в хорошем смысле – эксклюзив.
Сейчас у нас есть лист ожидающих, потому что мы не резиновые и всех взять не можем. Мы планируем расширяться, но все упирается в аренду. Прежде всего, очень трудно найти помещение, отвечающее всем требованиям и имеющее прилегающую территорию. Помещения, выстроенные застройщиками под детские сады и центры в рамках инвестиционных обязательств перед городом, сдаются по рыночной цене. Какой-то политики города в этом направлении пока нет. А это значит, что для профильных помещений (специально построенных под детские сады отдельно стоящих зданий или встроенных помещений, с учетом всех нормативов Роспотребнадзора) цена аренды в пересчете на одного ребенка становится запредельной.
Мы сейчас располагаемся в старинном особняке.
В центре Москвы в помещении непрофильного назначения, хотя нормам Роспотребнадзора оно удовлетворяет полностью. На международной конференции по дошкольному образованию, проходившей недавно в МГУ, мы неожиданно для себя узнали, что в Европе сейчас формируется новая тенденция в плане организации пространства для садов и школ: формат перетекания одного пространства в другое, а не четко разграниченные, как это принято сейчас, зоны. Это комфортно для детей. Именно так организовано пространство в нашем саду. Имея непрофильное для детского сада помещение, часто со смежными, без четкого назначения комнатами, а также наш гибкий принцип формирования детских групп, мы вынуждены были организовывать многопрофильные зоны, перетекающие одна в другую, и, сами того не подозревая, оказались в европейском тренде.
Сейчас в каждой учебной группе в среднем по 15 человек, иногда немного больше. Это комфортное количество детей и для усвоения материла, и для возможностей общения. После занятий близкие по возрасту группы объединяются для игры и, как мы их называем, режимных моментов (одевание, прием пищи, мытье рук, уборка), и тогда возникает одна большая разновозрастная группа, где может быть уже 30 человек. Среди этих 30 человек есть совершенно разные психотипы, и у ребенка есть возможность узнать разные типы общения и модели поведения, попробовать разные роли, побыть то старшим, то младшим.
Еще одна из реалий нашей жизни - это интернациональный коллектив детей: у нас в саду 30% детей, для которых родной язык - не русский и не английский. Это очень интересная для всех, и взрослых в том числе, среда: разные языки, разные культуры, традиции, темпераменты. Конечно, общение в итоге сводится к двум языкам, но все дети, приходя к нам, с ранних лет начинают понимать, что мир очень разнообразен.
Образование и воспитание - неразделимые процессы, особенно в дошкольном и младшем школьном возрасте.
У нас есть распорядок дня, в котором мы живем, и 2 равнозначные программы: английская и русская. Мы изначально сделали акцент на английской программе, этого требовала концепция сада. Поначалу это была компиляция из многочисленных существующих английских программ и учебников. К настоящему моменту мы создали свою авторскую программу "English as a second language (ESL). Curriculum for preschoolers», которая структурирована для каждого возраста и состоит из 5 блоков для 5 возрастных групп с двух до 7 лет. В ней прописана логика усвоения лексического и грамматического материалов, учтены возрастные особенности и сензативные периоды, возможности развития памяти, мышления и познавательных функций для каждого возраста. Программы устроены по принципу блоков или модулей, которые собираются как конструктор. Педагоги, используя общие методические принципы и рекомендации, самостоятельно подбирают подходящие модули, меняя их в зависимости от текущих задач. Очень важна ритмическая организация урока, моменты повторения, возвращения к пройденному материалу, разнообразная активная деятельность. Группу ведут одновременно два педагога: носитель языка и русский преподаватель, в совершенстве владеющий английским.
На наших занятиях формы работы, которые обычно считаются факультативными или дополнительными, такие, как разнообразные игры, видеоматериалы и пр., а также режимные моменты, становятся элементами основной программы и организуют языковое пространство. Например, когда дети завтракают, то это не только воспитательный или режимный момент, но и образовательный, потому что педагог разговаривает с ними на английском, вовлекая их в языковую среду. Или мы делаем зарядку или занимаемся йогой - и тоже звучит английская речь. Метод опоры на физические действия (Total Physical Response) дает возможность ребенку легче усвоить материал. В активной деятельности включаются все виды памяти, отрабатываются самые разные навыки. Например, на уроках Art & Craft дети лепят, рисуют и параллельно общаются на английском языке. При этом закрепляется определенный лексический материал, связанный с деятельностью, добавляется новый, вытекающий из конкретной темы занятия, подспудно отрабатывается лексика, необходимая для социального взаимодействия.
Разработанный нами принцип «наложения» русской и английской программ дает возможность ребенку экономно расходовать силы и не переутомляться.
Мы отдаем себе отчет, что в условиях, когда дети вынуждены усваивать две равно объемные программы, существует большой риск перегрузки. Чтобы этого не происходило, важно соблюдение режима, в котором чередуются периоды нагрузки и полноценного отдыха (ритмический принцип среды). Это работает как вдох и выдох. Я всегда настаиваю на том, что полноценные и продолжительные прогулки, дневной сон, время для сказки и игры в режиме дня важны не меньше, чем время отведенное для занятий. Мы максимально "запараллелили" русские и английские темы по окружающему миру, творчеству и пр. Кроме того, мы стараемся использовать одни и те же игры, визуальный и другой методический материал. Таким образом, у ребенка даже на уровне ассоциативной памяти одна и та же картинка воспринимается в контексте двух языков, даже если это происходит не в один и тот же момент времени.
Часть таких занятий как музыка, художественное творчество, спорт, происходит на английском языке, а часть на русском, и последнее тоже принципиально. Есть моменты, когда ребенок хочет высказывать свои ощущения, впечатления, мысли, мнение, и, конечно, русскоговорящий ребенок не всегда может сделать это в полном объеме на английском, и наоборот (и тогда это справедливо для тех детей, для которых английский – родной). И поэтому нам важно, чтобы педагоги, которые у нас работают, владели и английским языком, и предметом.
Например, наша преподаватель музыке до Kids' Estate много лет проработала в British International School, она прекрасно владеет английским. Часть музыкальных занятий проходит на английском, что помогает усвоению лексики. Но есть еще и другая задача, которая решается на музыкальных занятиях, - это развитие эмоциональной сферы. Это сложно делать не на родном языке, так как в этом случае мы ограничиваем ребенка в самовыражении. Несмотря на существование двух языковых программ развития, время, отведенное для занятий, не удваивается, а увеличивается на определенный допустимый процент. Такое энергосбережение для детского организма я отношу к нашим авторским разработкам.
В последние десятилетия существовал тренд на раннее развитие детей, и в России появлялось много клубов с этой концепцией. У кого-то это лишь маркетинговый ход, а у кого-то – рабочая модель. При этом акцент делается именно на раннее интеллектуальное развитие.
Мы считаем, что основное – это гармоничное развитие ребенка, развитие интеллекта, социального поведения, эстетического восприятия, эмоциональной сферы и двигательной активности. Очень важно заложить у ребенка интерес к живому познанию, поддержать и помочь развиться его естественному природному любопытству, заложить основы к дальнейшему творческому подходу к жизни. Мы тестируем вновь приходящих к нам детей для того, чтобы понять, как лучше с ними взаимодействовать. Это отличительная черта нашего сада, которую мы активно развиваем, потому что чувствуем в этом большой потенциал.
Мы считаем, что основное – это гармоничное развитие ребенка, развитие интеллекта, социального поведения, эстетического восприятия, эмоциональной сферы и двигательной активности. Очень важно заложить у ребенка интерес к живому познанию, поддержать и помочь развиться его естественному природному любопытству, заложить основы к дальнейшему творческому подходу к жизни. Мы тестируем вновь приходящих к нам детей для того, чтобы понять, как лучше с ними взаимодействовать. Это отличительная черта нашего сада, которую мы активно развиваем, потому что чувствуем в этом большой потенциал.
Когда ты работаешь с разными детьми, у тебя не может быть приоритетом только развитие интеллекта, потому что у каждого ребенка свои задачи и свои этапы развития, темп, способности. Один из принципов нашей работы состоит в том, что процесс гораздо важнее результата, а в дошкольном возрасте особенно.
Помимо педагогов и воспитателей, у нас в команде есть опытные методист, психолог, нейропсихолог, логопед-дефектолог. Все они нам нужны для того, чтобы не упустить никакой из этапов развития ребенка. Я говорю сейчас прежде всего о психологическом развитии детей. Не прожив моменты и не решив задачи, актуальные для дошкольного возраста, человек неизбежно возвращается к ним в будущем, в школьный период, а иногда и во взрослой жизни. То, что можно сделать в дошкольном возрасте, надо сделать именно в этом возрасте, чтобы не осложнять человеку жизнь в дальнейшем.
Мы всегда открыты и готовы ко взаимодействию с родителями, стараемся все объяснять, рассказывать, что у нас происходит, стараемся формировать единую стратегию взаимодействия с ребенком. Конечно, очень многое в развитии ребенка зависит от семьи.
Например, был у нас такой опыт успешного партнерства с родителями. К нам привели мальчика четырех лет, который прекрасно читал, многое знал на уровне даже не начальной школы. Но при этом он был несостоятельным в социальном плане. Его поведение можно было даже назвать аутистичеким, но это был не аутизм в чистом виде. Мы могли отправить его в группу с ровесниками, а по знаниям и в более старшую группу, но при этом прекрасно понимали, что получение знаний не являлось приоритетом и задачей ближайшего развития этого ребенка, и предложили родителям, чтобы мальчик какое-то время посещал группу с младшими детьми, чтобы получить первичные навыки общения. Социально в этой группе он был бы более успешен или, правильнее сказать, менее не успешен. И параллельно с ребенком индивидуально занимался психолог. Родители согласились с предложенным сценарием. Через полгода ребенок был переведен в группу сверстников, хотя индивидуальные занятия с психологом продолжались. Позже под этого ребенка психолог формировала мини-группу детей, в которой решались задачи, схожие и близкие для этого ребенка. Это тоже одна из возможных форм работы. Кроме того, велась и работа с родителями, которые очень сильно за это время изменили свои взгляды и на воспитание, и на задачи детства. Этот мальчик пошел в школу с детьми своего возраста и, что самое главное, к школе он совершенно готов во всех смыслах.
К сожалению, не всегда родители нас слышат. Очень частый запрос - перевести ребенка группу с детьми более старших детей без каких-либо оснований для этого. В подавляющем большинстве случаев нашего профессионального авторитета хватает, чтобы убедить родителей этого не делать, но не всегда. Иногда бывает, что мы видим серьезные психологические проблемы развития у ребенка, понимаем, что это из семьи, и знаем, чем ему можно помочь, у нас есть план действий, а родитель отказывается это понимать и принимать.
Очень серьезный вопрос - перегрузки у детей.
У нас в садике есть такие дети, которых родители водят в музыкальную школу, на шахматы, теннис, футбол, в бассейн, подготовку к 57 школе, – этот список может быть очень длинным. Конечно, это делается за счет отдыха ребенка и нарушения режима. Как-то у одной мамы заболел водитель, который возил ее ребенка на занятия, и ей пришлось самой везде ездить с сыном. Через неделю она поделилась с нами, что чуть не умерла за это время от количества перемещений, хотя она не занималась, а просто возила ребенка. Для детей сверх напряженный график часто заканчивается перегрузками, физическими и психологическими. Очень часто в таких условиях они начинают чаще болеть – пример банальной психосоматики, когда не имея возможности противостоять взрослым словами, дети включают язык тела. Иногда перегрузки могут приводить к протестам, отказам заниматься.
Некоторые дети могут устроить такой протест до школы, но чаще это происходит в 13-14 лет, когда ребенок отказывается учиться. Печально то, что нам, взрослым, потом трудно понять, в чем причина такого протеста.
В последнее время родители стали мудрее и спокойнее. Сейчас формируется новая тенденция - не отдавать детей слишком рано в школу. Мы с младшим сыном, которому 6 лет, ходим сейчас в разные школы, присматриваемся. Недавно мы были в одной частной школе с философией товарищества. Основатели школы считают, что личность будущего - это не тот, кто самый первый и самый лучший, а тот, кто умеет объективно оценить сильные и слабые стороны свои, своих товарищей и оппонентов. Умение использовать эти навыки в процессе взаимодействия, работать в команде, эффективно встраиваться в систему, - это очень важные качества, которые нужно развивать в детях.
Мы в детском саду не сравниваем детей. У каждого свой темп и свои особенности восприятия. Мы может сравнить ребенка только с ним самим: вчера он не умел завязывать шнурки, а сегодня умеет, он молодец. Ваню с Петей мы сравнивать не будем никогда, потому что Ваня один, а Петя другой. Мы стараемся дать каждому ребенку возможность развиваться в своем ритме, используя свои сильные стороны и подтягивая слабые, поддерживаем его, верим в его возможности. Да, ты не самый быстрый, но это у тебя все равно когда-то получится. А, может быть, ты найдешь другой способ добиться результата, потому что ты самый смекалистый или самый хитрый?
Мы учим детей правильно использовать те ресурсы, которые у них есть от природы.
Всем известны примеры, когда ребенок в детстве во всем был лучшим, а потом становится середнячком. Я всегда прошу родителей задавать себе вопрос - для чего нужно, чтобы маленький человек тратил сверх усилия для чего-либо? Потому что он талантлив в этом, или потому что нам, родителям, так хочется? И второй вопрос, который взрослые должны обязательно задавать себе – какие ресурсы для этого задействуются. Самая главная ценность – это здоровье ребенка. Говорю это осознанно, как мама сына с особенностями развития.
Важно всегда помнить, что жизнь длинная дистанция, и поступление в школу – это не финал всего, а только начало. Важно бережно относиться к тому, что нам дано, грамотно оценивать, использовать, сохранять и перераспределять имеющиеся от природы ресурсы.
Свободная игра.
Очень хочется затронуть еще один очень важный элемент жизни ребенка, о котором сейчас практически не говорят, – это свободная игра. Важно понимать, что это такое, потому что, к великому сожалению, это понятие уходит из детских садов. Свободная игра – это не игровая форма проведения занятий, не ролевая игра-драматизация, предложенная взрослым, которая преследует те цели, который ставит взрослый. В свободной игре ребенок сам ставит себе цель, во что играть, выбирает средства, чем и как играть, выбирает себе товарищей. Он начинает, продолжает и завершает некий процесс, налаживая при этом коммуникацию, выстраивая сценарий, решая определенные задачи. Это очень важно для ребенка. Только деятельность, которую человек выбрал для себя сам, позволяет в полной мере раскрыться его потенциалу и творческим способностям. Чем более развернута, детализирована и сложна по своей структуре игра ребенка, тем больше вероятности, что во взрослом возрасте он станет творческим человеком, который не будет бояться самостоятельно ставить перед собой задачи, принимать решения, добиваться поставленной цели. Свободная игра учит ребенка самостоятельности, мотивирует к получению знаний, это лучшая школа социальных навыков.
К сожалению, очень симптоматично, что сейчас дети не умеют играть, и прежде всего потому что мы забрали у них необходимые условия: у них для этого нет ни времени, ни места, ни повода. Мы, нынешние родители, прекрасно помним, как в нашем детстве мы в свободное от учебы и кружков время проводили во дворе, все от 4 до 12 лет. Психологи называют это «дворовым сообществом», которое в настоящее время практически утрачено. Мы в детском саду, как я говорила ранее, очень дорожим нашими разновозрастными группами, которые позволяют хоть частично восполнить утраченное дворовое сообщество. Кроме того, мы выделяем для игры время и безопасное пространство. В детском саду среда должна быть наполнена не только методическими материалами, развивающими играми и готовыми игрушками, но теми элементами, которые могут пригодиться ребенку для того, чтобы развернуть свою игровую деятельность. И педагоги должны, как это ни странно звучит, учить играть современных детей.
К сожалению, очень симптоматично, что сейчас дети не умеют играть, и прежде всего потому что мы забрали у них необходимые условия: у них для этого нет ни времени, ни места, ни повода. Мы, нынешние родители, прекрасно помним, как в нашем детстве мы в свободное от учебы и кружков время проводили во дворе, все от 4 до 12 лет. Психологи называют это «дворовым сообществом», которое в настоящее время практически утрачено. Мы в детском саду, как я говорила ранее, очень дорожим нашими разновозрастными группами, которые позволяют хоть частично восполнить утраченное дворовое сообщество. Кроме того, мы выделяем для игры время и безопасное пространство. В детском саду среда должна быть наполнена не только методическими материалами, развивающими играми и готовыми игрушками, но теми элементами, которые могут пригодиться ребенку для того, чтобы развернуть свою игровую деятельность. И педагоги должны, как это ни странно звучит, учить играть современных детей.
Свободная игра в нашем саду вплетена в режим каждого дня. При наличии двух насыщенных программ, это не так-то просто. Мы постоянно говорим родителям, что паузы в расписании, свободные от занятий, – это не простой, а возможность для детей играть. Увы, не все это понимают. Типичный запрос звучит так: "Научите моего ребенка читать, писать и считать, поиграет он дома". А дома его в большинстве случаев ждет друг-iPad. Все мы прекрасно знаем, что у нас в стране мало неграмотных людей, а не творческих сколько угодно.
В последний год к нашей команде специалистов присоединилась нейропсихолог. Она может увидеть и оценить некоторые моменты, которые могут быть не сразу заметны даже опытному психологу, поскольку она понимает закономерности формирования нервной системы и, в частности, мозга ребенка во внутриутробный период и на протяжении первого года жизни. То, что было в этот период, сильно влияет на дальнейшее развитие и поведение ребенка. Благодаря нейропсихологу мы стали лучше осознавать, что многие поведенческие моменты объясняются не педагогической запущенностью, а особенностями работы нервной системы.
Сейчас часто встречаются гиперактивные дети. Важно понимать, вызвано ли их поведение особенностями работы мозга или средой, в которой ребенок растет. Благодаря участию нейропсихолога, мы получаем возможность выстраивать еще более эффективную стратегию взаимодействия с каждым конкретным ребенком. Говоря простым языком, мы осознано принимаем решение, нужно ли быть строгим и требовательным с ребенком или посадить его на руки и постоянно гладить. Кроме того, нейрописхолог дает рекомендации оптимальной подачи учебного материала для некоторых детей.
Аналогично работает и психолог. Помимо ежедневной «полевой» работы, она несколько раз в год проводит тестирование детей и регулярный мониторинг происходящего.
Если возникает запрос со сторон педагогов и воспитателей, психолог пишет подробную карту работы с ребенком, а также алгоритм взаимоотношений с родителем. Несмотря на то, что в группе в среднем 15 человек, у нас большой штат педагогов и специалистов, и это позволяет нам реализовывать индивидуальный подход к каждому ребенку. Это не значит, что педагог занимается с ребенком один на один, хотя и индивидуальная работа с психологом тоже не исключена. Педагог просто понимает, как взаимодействовать с одним ребенком, а как – с другим, и, если потребуются, имеет возможность обратиться за дополнительной поддержкой коллег. В этой же команде работают логопед и логопед-дефектолог. Их работа, конечно, индивидуальная. Когда нужны индивидуальные методические рекомендации и подходы к конкретному ребенку, подключаются методисты, их у нас два: для русской и английской программ. Если у нас не хватает узких специалистов, мы готовы привлекать специалистов на аутсорс под конкретные задачи. Если коррекционной работой с ребенком занимаются специалисты на стороне, нам важно понимать, что там происходит, какие подходы используются. Должна быть единая стратегия в работе с каждым конкретным ребенком, тогда у нас гораздо больше шансов на хороший устойчивый результат.
С самого начала нашей позицией, если хотите девизом, были слова: «Мы любим всех».
В основном к нам в сад ходят, так называемые, нейротипичные дети. Но бывают и дети с ОВЗ (ограниченными возможностями здоровья), такие как аутисты или те, кто плохо видит или слышит. Детей с различными формами задержек психического и речевого развития, а также различной степенью гиперактивности, становится все больше, и мы тоже работаем с ними. Был опыт, когда пару лет назад сад посещала девочка с родовой травмой позвоночника, перенесшая к пяти годам более 10 операций на позвоночник и только в 5 лет начавшая ходить самостоятельно. Это очень серьезные особенности развития, которые необходимо понимать и учитывать.
С самого начала нашей позицией, если хотите девизом, были слова: «Мы любим всех». Именно эти слова я услышала от старшего педагога того самого английского клуба, куда ходил мой трехлетний сын. Это стало основным вектором нашего общего развития все эти годы.
Конечно, наполнение этой идеи было различным на разных этапах. Сейчас и у меня лично, и у моей команды гораздо больше понимания и осознанности в этом плане. И если с первого дня мы с открытым сердцем брались работать с «неудобными» детьми просто потому, что любили их, то теперь мы делаем это профессионально. Я говорю сейчас об инклюзии: когда в едином пространстве находятся обычные дети и дети с особенностями развития. Про работу специалистов я уже говорила.
Мы стараемся быть гибкими во всех отношениях. Это касается диеты, индивидуальных занятий, специальных условий, дополнительных специалистов. Одной из форм работы в последние годы стали расширенные планерки с участием всех специалистов, работающих с ребенком, его родителей и администрации сада для выработки и корректировки общей стратегии, обсуждения текущей ситуации, того, что сделано, мониторинга изменений. Мы устраиваем такие встречи так часто, как это требуется для работы, и считаем этот подход эффективным.
Иногда задают вопрос, как могут быть дети обычные и с ОВЗ вместе в одном коллективе.
Да, все дети в чем-то особенные и отличаются друг от друга. Сад - это мини модель социума. Когда мы вырастаем, мы вынуждены взаимодействовать с совершенно разными людьми. Человек, не похожий на нас, неважно, громко ли он говорит, странно себя ведет или просто очень экспрессивный, воспринимается нами подсознательно как опасность, угроза, потому что он не такой, как все, непонятный, и мы не знаем, что от него ждать. А если он не говорит? Или говорит, но на непонятном языке? Именно поэтому ранний опыт общения с теми, кто на нас не похож, помогает формированию общей толерантности. Детей с особенностями становится все больше, и их нельзя изолировать, они должны оставаться в социуме, и мы все, как взрослые, так и дети, должны уметь с ними взаимодействовать. Именно поэтому, опыт инклюзии важен не только для детей с ОВЗ, но и для здоровых.
Возвращаясь с вопросу о нахождении здоровых детей и детей с ограниченными возможностями в одном коллективе, я часто предлагаю тем, кто этот вопрос задает, посмотреть на него с другой стороны. Например, бывают агрессивные дети или те, кто слишком много времени проводят, играя в компьютерные игры или перед телевизором, неважно, смотрят ли они взрослые фильмы ужасов или просто новости. Часто у таких детей выстраивается совершенно иная матрица, иное восприятие мира. И это отражается как на их способности общаться с другими детьми, так и на общем развитии. Легче ли общаться с такими детьми? Порой еще труднее. Такие особенности мы тоже учитываем.
Мы стараемся научить детей принимать мир разным и уметь с ним взаимодействовать. Но при этом мы создаем такие условия, чтобы первый опыт соприкосновения с реальным миром был для ребенка безопасным.
Мы интуитивно к этому шли, а сейчас уже развиваем осознанно, комплексно и профессионально.
Подводя итог сказанного, хочу повторить, что с момента запуска детского сада мы относились к нашему проекту как к очень личному. Мы делали это для себя, ни на кого не оглядываясь, а потом оказалось, что все те тенденции, которые сейчас особо актуальны, нами уже реализованы: и разновозрастные группы, и плавная форма переключения от одного языка к другому, и интернациональное детское сообщество, которое является лучшей средой и для усвоения языка, и для развития коммуникативных навыков, и для формирования общей толерантности, и привлечение узкопрофильных специалистов, и инклюзия, о необходимости которой сейчас так много говорят, и многое-многое другое. Мы интуитивно к этому шли, а сейчас уже развиваем осознанно, комплексно и профессионально.
Специальный проект
стратегического и креативного агентства
Limonero y Granado
© 2011-2019 All Right Reserved
